Вошел пальцами, слушая стоны и всхлипы Жени, такая узкая, сразу сжала мышцами, давая еще больше влаги. Провел по члену, а Женя, разведя ноги еще шире, окончательно сорвала меня.

Толкнулся, такая узкая, что сжал челюсти до скрежета зубов. Еще сильнее, глубже, заполняя собой и растягивая. По спине побежал пот, начал глушить ее крики поцелуем.

Она стала кончать через несколько толчков, сжимая член изнутри, царапая спину. Так открыто и откровенно, разрезая тишину криком и стонами.

— Да, девочка… да, вот так… молодец… хочешь еще? Хочешь, да?

Выхожу, спускаюсь, сразу накрывая ее все еще пульсирующую в оргазме киску губами, жадно всасываю, лижу. Женя дергается, пытается вырваться, крепко сжимая, продолжаю вылизывать, царапая отросшей щетиной бедра, собирая влагу.

— А-а-а-а-а… нет… нет… хватит… да…

Снова кричит, через несколько секунд кончая на моем языке. Не думал, что это так заводит и это так важно, но она невероятно прекрасна в своем удовольствии.

Не даю опомниться, переворачиваю, ставлю на колени, нажав на поясницу, заставляя прогнуться. Вхожу сразу на всю длину члена, быстро, глубоко. Женя сжимает одеяло, кричит в него, чувствую, как напрягается ее тело, я не могу заставить себя сбавить темп, ведь ей может быть больно.

Смотрю на то, как член выходит из нее, липкий, блестящий, весь покрытый соками. Размазываю часть по анусу. Вошел пальцем неглубоко, Женя дернулась, начала снова сжимать меня изнутри, до боли, кончая вновь на моем члене.

Что ж ты такая голодная, словно тебя никто не трахал нормально?

Успел вынуть член, сжал рукой, запрокинув голову, хрипло стонал в голос, кончая на попку и раскрытую плоть, пульсирующую от возбуждения. Так и до моего инфаркта недолго, ведь уже не мальчик.

А дальше были семь дней, пропитанные сексом, откровенными ласками, зацелованными губами, моими засосами на нежной коже и разговорами ни о чем. Жаркой русской баней, замороженной брусникой с сахаром, которой я кормил Женю, а потом целовал снова и снова, запивая чаем с мятой.

Редкими звонками Савельева, самогоном Егора, посиделками с его женой, выслушиванием местных сплетен. Я так хорошо вжился в роль простого электрика в отпуске, что было трудно возвращаться в реальность.

Но в нее вернули, причем грубо и без прелюдий. Совет директоров одной из дочерних компаний срочно собирал всех, нужно было ехать, разгребать их дерьмо, потом — накопившееся свое.

Акции падали, пришлось ехать, Макс так и не нашел концов от моего покушения, а Геннадию, исполняющему роль меня, пришлось срочно идти на поправку. Так прошло полтора месяца в режиме дедлайна, постоянными перелетами и совещаниями, с кучей раздражающей охраны и эскорт-девицами для статуса.

Вспоминал ли я Женю? Да. Было стыдно, что уехал, практически не попрощавшись, но наш, такой спонтанный и скоротечный, роман, считаю, понравился обоим.

Никто ничего никому не обещал, но когда встретил ее в том ресторанчике, куда пришлось заехать по пути, чтоб посмотреть на купленное помещение, был удивлен.

Она ничуть не изменилась, лишь глаза стали холоднее. Но бизнес — это бизнес, здесь ничего личного, и я далеко не добрый электрик Володя.

Ресторан был так себе, Женя сама принимала заказ, моя спутница брезгливо оглядывалась и боялась трогать что-то на столе.

— Что вам? — теперь моя очередь, а я сижу, теряюсь как школьник, а не взрослый мужик.

Евгения — это имя написано на бейджике. Да, Женечка, как я ласково ее называл, а еще шептал это имя ночами, что мы провели вместе, ловя с ее вкусных губ стоны.

Чувство вины и стыда, вот что сейчас разъедает меня изнутри. А еще Мила в белой норковой шубе, ее брезгливость, мой дорогой телефон на столе и часы за кучу тысяч евро на запястье.

Весь мой внешний вид и спутница кричат о том, что все, что нас сейчас окружает — это дно, а мы на вершине.

— Я очень рада, что электрики могут позволить себе сводить свою девушку в ресторан. Но извините, это не мое дело. Вы будете делать заказ? А то мне нужно еще из воды убрать весь газ для вашей спутницы.

Какая острая на язычок, а еще я помню, как она умеет хамить и ругаться матом.

Может, к черту послать Милу и затащить Женечку к себе на квартиру? Вспомнить свои вынужденные осенние каникулы и наш горячий секс на скрипучей койке.

— Дорогой, вы знакомы? Почему официантка второсортной забегаловки позволяет себе такое? Какой электрик, я не понимаю? Ты купил электрическую компанию?

Евгения выпрямляет спину, смотрит с вызовом.

Черт, на самом деле чувствую себя подлецом, но вроде никто не был против того, что происходило, и никто ничего никому не обещал. Мы взрослые люди, каждый получил свое.

— Мне нужен ваш управляющий.

— Для чего? — девушка не понимает, сейчас она растеряна.

— Поговорить с ним о закрытии ресторана.

— Как о закрытии?

Еще немного, и в ее бездонных голубых глазах появятся слезы, но меня не должно это трогать.

— Я новый владелец этого заведения.

— Новый владелец? Тот самый Дымов? — Женя очень удивлена.

— Дорогой, ничего себе, когда ты успел его купить?

Мила поправляет шубку, накрывает мою руку своей ладошкой, Евгения следит за ее движениями, снова собирается.

— Я управляющий и совладелец, можете говорить со мной, господин Дымов.

Странно, что она работает еще и официантом, скорее всего, дела совсем плохи.

— Мой адвокат свяжется с вами в ближайшее время, и вы помните, что должны освободить помещение до Нового года? Так прописано в договоре. На все у вас ровно неделя.

— Но мы не можем так быстро. Я хочу выкупить его обратно, мне необходимо немного времени, чтоб найти нужную сумму.

— Дорогой, а что здесь будет вместо этого паршивого ресторана?

Я все так же сижу, Женя стоит растерянная, Мила не унимается. Не понимаю, откуда во мне столько жестокости? Но это бизнес, и если ты, как владелец и управляющий, не смог удержать свое заведение на плаву, то грош тебе цена как управленцу.

А еще я не верю женщинам, давно не верю их словам, слезам, улыбкам. Они так умело это делают, при этом вставляя нож в спину. Сначала они умоляют подождать, строят вот такие милые глазки, в которых стоят слезы, а потом кусают больно как голодные гиены.

Я уже проходил это, мне хватило.

Теперь никаких чувств и эмоций, только секс.

— Куколка моя, а хочешь, я подарю его тебе?

Глава 17

Евгения. Декабрь

Поправляю волосы, снова смотрю в окно, снег все идет, совсем скоро Новый год, даже не знаю, что он принесет. Тамара прожигает взглядом, забыв про свое вино, пирожное и молоденького парнишку за соседним столиком.

— Я не знаю чего-то еще?

— Он был здесь.

— Кто?

— Тот, мой ноябрьский деревенский роман.

— Электрик с отличной эрекцией?

На Тамаркину шутку оборачиваются, она разводит руками, отпивает вина.

— Да.

— Чего хотел? Надеюсь, ты не оставила ему специально адрес и телефон? Нам электрики не нужны, ты теперь девушка свободная, нужно повышать планку, один бездельник у тебя уже был двадцать лет.

— Он олигарх.

— Кличка, что ли, такая?

— Нет, он настоящий олигарх, Владимир Дымов.

Достаю из фартука вырванный листок из какого-то бизнес-журнала, на нем фото мужчины в дорогом костюме, идеально сидящем на широких плечах. Темные с сединой волосы, стильная борода, внимательный взгляд, тонкая оправа очков, он серьезен и собран.

Подруга рассматривает помятый листок, быстро пробегается по тексту, там ничего особенного, статья о слиянии двух компаний, банкете и планах на будущее.

— Шутишь?

— Я так похожа на шутницу?

— То есть ты хочешь сказать, что Владимир Дымов и твой сексуальный электрик, о котором ты мне рассказывала и лила слезы после стопки коньяка, один и тот же человек?

— Ничего я не лила, и не надо было тебе ничего рассказывать.