— Допустим, мужа у тебя нет. Кому нужна жена-наркоманка и проститутка, а еще барыга?

— Слушай, дядя, ты словами такими не кидайся, я ведь не простая девка с улицы.

А вот ее перемена в настроении мне даже на руку, девушка двигается ближе, смотрит в глаза, губы плотно сжаты, но на шее часто пульсирует вена, что выдает ее волнение.

— Конечно, ты не простая, ты дорогая, но шлюха. Ника? Или как твое настоящее имя? Нина? Рязанова Нина? Из далекого сибирского шахтерского городка. Приехала поступать и не поступила? Угадал?

— Я хочу уйти. Вы не имеете права меня держать.

— Ты, Нина, уйдешь, когда расскажешь мне, кто и для чего тебя подложил Никулину Антону. Вот только не надо делать таких удивленных глаз. Актриса ты, может, хорошая, но со мной твоя драматическая сценка не прокатит.

— Я не знаю, о чем и о ком вы говорите, — откинулась на спинку стула, закинув ногу на ногу.

— Хорошо, давай поговорим иначе. За этой дверью нет камеры и полиции, мы беседуем без свидетелей и не под протокол. Ты, Рязанова Нина, двадцати пяти лет от роду, рассказываешь мне все, что связано с Никулиным, и от того, как пройдет наша беседа, зависит твое будущее.

— А если нет? — снова вызов и во взгляде наглость.

— А если нет, то я сдам тебя полиции, а еще видео из клуба, как ты продаешь наркотики, как хранишь их в своей одежде. Угадай, какая это статья и сколько лет тебе дадут?

Готовлюсь к истерике, к угрозам, к тому, что проторчу здесь как минимум всю ночь. Девушка молчит, смотрит в сторону, наверняка прикидывает перспективы своего будущего. Я блефую, у меня нет видео, но то, что Нина продавала наркотики, мои парни, что наблюдали за ней, подтвердили.

— Он мертв?

— Кто?

— Антон.

— Нет, а должен?

— Жалко будет, он хороший.

Нина поправляет волосы, закрывает лицо ладонями, сидит так несколько секунд, не мешаю ей. Встаю, наливаю стакан воды из кулера, ставлю его пред ней.

— Так зачем ты дурачила такого хорошего парня?

— Мне написали сообщение с неизвестного номера в сентябре, предложили заработать, — Нина выпивает половину воды, на меня не смотрит, кусает губы. — Нужно было всего лишь очаровать одного дурачка, втереться в доверие, а уже дома загрузить на его компьютер программу. Не спрашивайте, я не знаю, для чего это.

— Писал мужчина или женщина?

— Мужчина, предложил кругленькую сумму, для начала скинул аванс.

— Ты так легко соглашаешься на такого рода предложения?

— А вот не надо меня судить, вы ничего не знаете, как я живу и что со мной, — в голосе девушки агрессия и обида.

— Не осуждаю, хочу докопаться до истины.

Мне жалко эту девочку, сколько их таких — потерянных, несостоявшихся, утопивших свою мечту в алкоголе, наркотиках и продажных связях. Но если всех жалеть, жизни не хватит.

— Что дальше?

— Мне скинули фото Антона и где его можно встретить. Очаровать не составило труда, обычный парень, задрот-программер, я с такими не общаюсь. Но он оказался веселым, добрым, а еще щедрым.

— Ты видела того, с кем переписывалась?

— Нет, флешку нашла в почтовом ящике с инструкцией, как и что сделать. После выкинула в речку на набережной. Сделала, как говорили, ведь ничего такого, это не воровство, я никому не навредила.

Можно было усомниться, говорит девушка правду или нет, но был уверен: так все и произошло. А это значит, я не сдвинулся с места, и встречать мне свой юбилей на Крайнем Севере, как грозится Дымов.

— Вы отпустите меня?

— Переписку удалила?

— Нет.

— Хоть на это ума хватило. Покажешь и можешь идти. И завязывай с наркотой, ведь реально можешь получить срок.

Ушел не прощаясь, дальше мои ребята пробьют контакт, информация будет уже к утру. Но чувствую, ничего не найдут, номер окажется заблокированным, симка левой.

Надо бы домой, но сил нет добираться. Зашел в свой кабинет, хорошо, что в нем есть комната отдыха, сняв пиджак и рубашку, лег на диван, долго таращился в окно, прикидывая, с какой стороны копать дальше.

Но в тяжелую голову умные мысли не приходили, все дальше уводя меня к другим. И почему я вспомнил прошлогодний свой поход к психологу и яркую брюнетку с глазами восточной царицы, не пойму.

Пошел ведь потому что сны кошмарные задолбили, не спал сутками. В них так отчетливо меня снова убивали, а грудную клетку разрывало на куски. Кладу ладонь на уродливый шрам, сердце отбивает ровный ритм. Чувствую запах дыма, звук пулеметной очереди, крики моих бойцов, треск рации, взрыв.

Вздрагиваю, но мгновенно проваливаюсь в сон.

Глава 26

Савельев

— Максим Анатольевич, проснитесь. Максим Анатольевич.

— Да, что случилось? Который час?

— Утро, девять уже.

— Так быстро?

Тру глаза, казалось, что и не спал вовсе. Слава отводит взгляд от уродливого шрама, что идет вдоль моей груди. Сажусь, ищу рубашку.

— Что случилось?

— Там какая-то женщина хочет видеть Владимира Сергеевича.

— А где сам Дымов?

— В городской квартире еще. Мы решили рассказать вам, она больно нервная. То угрожает, то уговаривает — странная, короче.

— Хорошо, сейчас разберемся с этой странной Снегурочкой под Новый год.

Умываюсь, чищу зубы, вид, конечно, помятый, словно с похмелья. Тридцать первое декабря, но мы обязаны работать в любой праздник. Спускаюсь на первый этаж, не удивляясь тому, что в офисе кипит работа.

Уже в холле у лифта слышу женский голос. Подхожу ближе, она стоит ко мне спиной, на голове платок, белая короткая шубка, брюки.

— У вас очень нервная работа, я понимаю, но надо больше отдыхать и научиться любить себя. А вот ваша поза и скрещенные руки говорят о закрытости.

Дамочка морально прессует моего работника, парень лишь слушает ее, хмурит брови, но молчит.

— Вот, Максим Анатольевич, это она, уже минут двадцать зубы заговаривает. Хочет видеть Дымова, мы ей говорим, что нужно записаться через помощника, а она ни в какую.

— Это я зубы заговариваю?

— Доброе утро, — вежливо здороваюсь, а когда она поворачивается, удивляюсь. Я ведь только ночью вспоминал ее.

На меня смотрят карие глаза восточной красавицы, темные волосы лежат небрежными волнами, платок упал с головы, пушистые ресницы, влажные губы.

Хочу попробовать еще раз, вспомнить, какие они на вкус. Тогда сам понимаю, позволил себе лишнего, поцеловал своего психолога прямо на приеме.

Меня тактично поставили на место, но я видел огонь в ее глазах, уверен, что видел. Больше предпринимать попыток не стал.

— Максим Анатольевич? Как интересно! Так вы начальник этих бравых парней? Вы должны мне помочь, — улыбается, в хитрых глазах блеск. — Как, кстати, ваш сон? Нормализовался? Вы так и не появились больше.

Не появлялся, потому что испугался как пацан своей реакции на нее и того, что меня могут снова отшить. А сейчас меня разорвут в клочья, она это может.

Не отвечаю, рассматриваю ее. Красивая, очень красивая женщина. Яркая, сексуальная даже в верхней одежде. И имя красивое, царское — Тамара. Я ведь навел о ней справки год назад, Тамара Георгиевна Беридзе, достойный представитель династии докторов своей семьи.

Успешная, уверенная, не замужем и никогда там не была. Кандидатов, достойных этой царственной особы, не нашлось? Или слишком привередливая?

— Что не так?

— В смысле?

— Вы так на меня смотрите.

— Соскучился.

Поджимает губы, смотрит по сторонам и снова на меня.

— Я хочу видеть Дымова Владимира Сергеевича, это возможно?

— Нет.

— Вы издеваетесь?

— Нет.

Почему она нервничает? Психолог должна уметь контролировать свои эмоции. Но очень любопытно, что ей нужно от Дымова. Может, они встречаются? В груди острой иглой кольнула ревность. Босс может завести интрижку, о которой никто не будет знать, далеко ходить не надо, взять бы прошлогоднюю Любовь.

— А мне кажется, да.

На улице уже светло и морозно, замечаю, как автомобиль Дымова медленно подъезжает к главному входу. А вот чтоб моя прекрасная Тамара сейчас встречалась с ним, этого допускать не надо.