Между мной и Владимиром был тягучий горячий воздух, он изучал меня, сканируя, обжигал взглядом. А я горела изнутри всю ночь под его откровенными ласками и поцелуями, под приятной тяжестью его тела.

Мы снова так и не поговорили, я, утомленная морально и физически, заснула на плече мужчины после яркого оргазма. Зацелованная и обласканная в эту невероятную новогоднюю ночь.

Проснувшись, села на кровати. Смятые простыни, яркое солнце заливает спальню, мое серебристое платье, купленное еще два года назад, надетое первый раз лишь вчера.

Я одна, немного обидно, но вполне ожидаемо. Владимир Дымов непростой человек, наверняка у него много дел даже утром первого января. Посидела несколько минут, прислушиваясь к своим ощущениям, но не тошнило, реакция организма на розы Федора была странной.

Встав и накинув халат, посмотрела на себя в большое напольное зеркало. Грудь и правда стала больше и очень чувствительной, погладила живот, улыбнулась. Вообще, странное утро, я нисколько не переживаю, что проснулась одна, у меня была сама чудесная новогодняя ночь, хоть впереди нелегкий год.

Дойдя до ванной, остановилась, сердце дрогнуло: из кухни был слышен шум, а еще пахло жареным.

Нет, это, наверное, Тамара решила приготовить поздний завтрак, ну не Володя же там хозяйничает? Медленно пошла на звук, поправляя волосы, завязывая халат.

Нет. Этого не может быть.

Это еще сон.

— О, ты проснулась? Не стал будить, с Новым годом, Женька. Завтракать будешь? Ну, вы тут и жрать, я смотрю, куча салатов. Тамарка опять притащила кучу еды?

Сжимаю кулаки до боли в пальцах, закипая гневом. Какого хрена он вообще приперся? Как хватило совести?

— Смотрю, не рада, но давай без скандала. В Новый год пора жизнь начать с чистого, нового листа.

Слава, мой все еще чертов кобель-муж, стоит в одних джинсах и фартуке, помешивая деревянной лопаткой мясо на сковороде, весело смотрит на меня, подмигивает, салютуя бокалом с шампанским.

Он совсем страх потерял?

— Без скандала, говоришь? Нет, я не буду устраивать скандал, я просто сразу убью тебя, разрежу на куски и вынесу на помойку, чтоб там твои останки обглодали до костей бездомные собаки. Потому что ты именно этого достоин!

— Ого, Женька, ну и фантазия, совсем рехнулась?

— Это ты рехнулся, если после нескольких месяцев просто так заявляешься в мою квартиру, ешь мое мясо и пьешь мое шампанское. Ты ушел в поисках лучшей жизни, навстречу своей долгожданной свободе, продав мой ресторан и теткин дом. Я ничего не путаю? Так какого хрена ты делаешь здесь?

Слава выключает плиту, виновато опуская глаза. Господи, что вообще я нашла в этом человеке двадцать лет назад? Ведь ничего нет, все его обаяние — оно на поверхности, а внутри гниль и подлость.

— Женя, послушай….

— Нет, нет, этот номер у тебя больше не пройдет. Это ты меня послушай и как можно внимательнее. Ты здесь больше никто, ты предал меня и предавал всегда, трахая девиц помоложе, ты не работал и жил на мои деньги, при этом воруя вещи отца. И сейчас ты оденешься, оставишь ключи и уйдешь из моей жизни навсегда. Ты понял меня?

Я орала так, что, кажется, меня слышали все соседи, и продолжи я так дальше, они вызовут полицию.

— Все сказала?

— А нужны какие-то еще слова, чтоб ты убрался?

— Женя, послушай, я был неправ.

А теперь наступило время истерического смеха. Он, оказывается, был неправ, всего-то. Смеюсь, а саму колотит от злости и нелепости ситуации.

— Я хотел сам не знаю чего, обиженный таким невниманием, все время что-то доказывающий тебе и твоему отцу, что я достоин его дочери.

— Отца нет десять лет, и не смей упоминать его имя. А теперь ты ничего никому не доказываешь, просто трахаешь официанток и массажисток, возишь их на курорты. Или что, деньги закончились? Протрахал мой ресторан и дом? Угадала?

— Женя, я ведь пришел мириться, я хочу попросить прощения за все, что сказал и сделал.

На лице Вячеслава вселенская печаль, а на шее следы от засосов. Капец, он что, думает, я такая наивная?

— А я ведь поняла, только сейчас дошло — ведь ты манипулировал мной все эти годы. Находя нужные слова, обволакивая красивой ложью. Тебе ведь было удобно, что я сижу в своем ресторане, хоть как-то стараясь заработать денег, а ты в это время искал работу и носил в ломбард папины вещи. Пошел вон.

— Я люблю тебя, прости. Я променял такую чудесную женщину на пустышек и горько сожалею.

— Я сказала, пошел вон!

А вот сейчас начинает тошнить, чувствую скачок давления, виски давит болью, в ушах шум. Просто хочу, чтоб он ушел навсегда и никогда больше не появлялся в моей жизни.

— Да ты подумай, кому ты еще будешь нужна? Тебе скоро сорок, заведешь котов, как Марковна?

Горькая правда бьет по больному, кусаю до боли нижнюю губу, всматриваясь в лицо мужчины, которого я когда-то любила, от которого родила ребенка. Интересно, так у всех? Да не дай бог. Когда близкий становится чужим, а любимый — врагом. Так совсем перестанешь верить мужчинам и в любовь.

— Ты прав, я никому не нужна — и я счастлива с этим. Лучше жить с котами, чем с тварью, тебе подобной. Я недавно встречалась с мужчиной и могу сказать: в постели ты тянешь на слабую троечку. Так что прошу тебя, исчезни из моей жизни, ты, Слава Котов, далеко в прошлом.

Голова идет кругом, медленно произношу слова и не потому, что так надо, а потому, что еще немного — и, кажется, я упаду в обморок. Из меня словно выпили всю энергию, хочется лечь, свернуться калачиком и ни о чем не думать.

— Мужчиной? Ты с кем-то трахалась?

— Да, Слава, трахалась, и мне это понравилось. Очень понравилось, до нескольких оргазмов. Уйди из моей квартиры.

Разворачиваюсь, быстро иду в ванную, тошнота накатила снова, и мне ее не сдержать. Желудок скручивает спазмами, выворачивает до желчи, отплевываюсь, слезы капают в раковину.

Не знаю, где там Слава и что делает, надеюсь, когда меня отпустит, я приму душ и выйду, его уже не будет. Живот болезненно тянет, не хочу, чтоб с малышом что-то случилось, а для этого нужно не нервничать, как говорил доктор.

— Женя, с тобой все в порядке? Женя, открой!

Слава стучит в дверь, пытаюсь выровнять дыхание и успокоить сердце, кладу руку на живот, раскачиваясь из стороны в сторону, сидя на корзине для белья. Я так успокаивала Марка, когда он пинался, а теперь успокаиваю свои нервы и другого малыша.

Глава 31

Дымов

Красные или белые?

Минут пять просто смотрю на выставленные за стеклом в высоких вазах цветы. Нет, розы — это слишком банально, моей снежной королеве, растопившей ледяное сердце закоренелого холостяка, нужно что-то особенное.

«Моей» — красиво звучит.

— Я могу вам чем-то помочь? — девушка-продавец с опаской смотрит на двух охранников, которые, как приклеенные, сегодня с утра, как только мы с Савельевым вышли из дома Жени, ходят за мной.

— Да, да, мне нужны цветы.

— Вы пришли по адресу. Какие именно нужны?

— Не знаю, но что-то особенное.

— Букет?

— Можно и его.

Целую жизнь не покупал сам цветы, а еще женщине. Жена не считается, у нее на мраморной плите только белые розы вот уже больше двадцати лет. Скорее всего, от этого такая ассоциация с розами.

— По какому случаю? Юбилей? Помолвка? Свадьба?

— Свадьба?

Веду подбородком, нервно пряча руки в карманы пальто. На свадьбе я уже был вчера. Маша с Денисом улетели в путешествие, мы разговаривали недавно, она звонила. Даша с внучкой и мужем дома за городом.

Девушка продолжает внимательно меня разглядывать, а потом улыбается.

— Я, кажется, понимаю, что вам нужно.

— И что же?

Сам от себя в шоке: пятьдесят лет, взрослый дядька, воротила бизнеса, который утром первого января собрал совет директоров одного из заводов, который чуть не сгорел в новогоднюю ночь, и устроил этим страдающим с похмелья кто где людям разнос с угрозами. А сейчас я не знаю, какие цветы хочу подарить своей женщине.